[passiv]

ками-сама Оо

жду хоть каких-то отзывов О-о

Название:
Автор: Stupid_Sakura
Бета: Орочи-тян
Фэндом: Naruto
Жанр: PWP, групповуха, изнасилование
Рейтинг: NС-21 (за групповуху, в общем-то)
Пейринг: Представители клана Учиха-Мадара
Дискламер: все принадлежит не мне, и я никаких прав на это не хочу и требовать не буду.
Предупреждение: ООС Мадары. ООС канона. Да вообще ООС.
Написано по одному из последних Лилевских артов на заказ моему дорогому внуку и исключительно из чувства азарта.
Не ищите в моих глазах стыд, вы его там не найдете.
Нервным лучше не читать. А то в конце мне даже стало жалко Мадару.

- Наш клан притесняется. Как мы можем терпеть такое обращение?
Мадара абсолютно спокоен, не показывает ни одной лишней эмоции, даже не повышает голос. Впрочем, ему и нет необходимости повышать его - в зале царит такая звенящая тишина, что звуки без проблем разносятся по наполненному напряжением помещению.
Его спокойствие бесит их больше всего. Бесит так сильно, что уже нет сил терпеть.
Когда Мадара пригласил их на закрытое собрание, они заранее знали, что и как он будет говорить. Не то что бы Мадара был предсказуем, просто ни чувствовали это.
В клане Учиха всего восемь сильнейших шиноби. Самых сильных. Один из них – сам Мадара, остальные же – его доверенные лица, заслуженные воины.
Его последняя фраза срабатывает как детонатор, заставляя ненависть выплеснуться из их сознания мгновенно.
Этот человек, убивший своего брата за силу и власть! Этот человек много лет назад не желавший заключать перемирие и прекращать бессмысленную войну!
Его нужно убить. Уничтожить. Клану Учиха не нужен такой Лидер.
Что может молодой мужчина против семерых ниндзя которые все вместе сильнее его в несколько раз? Ничего.
Какая разница в том, что семеро на одного это не честно? Сейчас они не хотят даже задумываться о справедливости. Слишком сильна их ярость, слишком велика жажда крови.
Мадара успевает активировать технику Мангекью за секунду до того, как они нападают. Чьи-то ладони моментально зажимают ему рот и глаза, хоть это и бессмысленно - он никогда не будет кричать.
Техника прерывается и из-под ладони закрывающей его глаза текут кровавые слезы, вычерчивающие на чуть смуглых щеках алые подтеки.
У него нет даже возможности драться, его лишили даже этого, решив сломить изнутри чувством беспомощности.
Лезвие куная прижимается к его горлу, и он кожей ощущает насколько оно холодное. И слышит рядом чье-то прерывистое и хриплое дыхание.
Он верил клану. Сейчас саже смерть не кажется ему столь пугающей. Он Лидер, он готов на все ради интересов клана, готов даже принять смерть от рук своих соклановцев.
Его убьют.… Или же…
Раньше традиции клана позволяли насиловать побежденных соперников. Это еще больше унижало их, окончательно уничтожая противников в моральном смысле, вбивая в землю их честь и самолюбие. И теперь.… Теперь Мадара сам должен был подвергнуться этому унижению.
Он не смог сдержать хриплого выдоха, когда его резко дернули за волосы, заставляя откинуть голову и дать доступ к замысловато застегнутым доспехам. Этот выдох подействовал на его соклановцев подстегивающе, принуждая резче дергать заклепки на доспехах, вырывая их с мясом, чтобы быстрее добраться до его тела.
Валяться в ногах у тех, кто еще совсем недавно был в полном подчинении. Это так унизительно.
Они посмели усомниться в нем, в его преданности клану. Они, те, кто сейчас шли против его власти! Они, те, кто собирались уничтожить его как личность, как главу клана, как человека!
Мадару били коротко и грубо. В любой другой ситуации он бы расхохотался, сказав, что они дерутся не как шиноби. В их действиях не было и капли благородства присущего настоящему ниндзя. Они вели себя недостойно клана Учиха!
Но Мадара не мог расхохотаться хотя бы, потому что изнутри его грызло ощущение собственной беспомощности и униженности. А они не могли остановиться, потому что ярость захватила их сознание целиком.
Сопротивляться долго не было никакой возможности. Да и смысла тоже. О каком сопротивлении может идти речь, когда от унижения и боли не удается даже открыть глаза чтобы попытаться снова применить шаринган? Когда один из семи его соклановцев и доверенных людей держит его одной рукой за бедро, а второй под коленом не давая свести ноги, когда другой тянет за волосы и зажимает рот и нос, так что каждый глоток воздуха получается рваным и совсем недостаточным чтобы поддерживать мыслительную активность. Когда остальные соклановцы стоят рядом воодушевленные позволяющее себе едко комментировать происходящее.
Он сразу же теряет все свое хваленое спокойствие, стоит легким перестать получать кислород в достаточной мере. Судорожно цепляется за не дающую ему дышать руку, пытаясь ухватить хоть немного воздуха, отстранить от себя.
Они смеются. Конечно же, приятно смеяться над тем, кто раньше был недосягаемым идеалом. Кем восхищался, кому подчинялся. А может быть, они просто ждали, когда он оступиться. Когда пошатнется и когда можно будет уже без препятствий стащить его с места Лидера клана. В конце концов, даже самые сильные и благородные люди становятся жестокими, когда есть шанс получить власть. Винить кого-то бессмысленно. Мадара краем сознания понимает, что эти люди прогнили изнутри, что они недостойны носить имя клана Учиха.
Вместо смазки они используют его кровь, но он все равно кричит. Кровь практически не облегчает движений, а переносить боль такого рода его никто не учил. Его крик приносит им еще больше наслаждения, они смеются.
Это чертовски, неописуемо больно, как будто во внутренности вторгается раскаленный докрасна кусок железа. Тот, кто насилует его, не собирается останавливаться и лишь рычащее, громко стонет от ощущения сжавшихся от боли мышц. Мадара раньше не позволял с собой так обращаться, никогда и никому.
Они издеваются специально, словно стараясь взять с него плату за все, что он сделал. Ладонь сильнее зажимает рот, не давая дышать абсолютно. Метания Мадары резкие, рваные. Он почти обезумивает от боли и нехватки воздуха и бьется так, что от судорожных сжатий мышц трахавший его соклановец кончает рекордно быстро.
Мадара стоит на четвереньках и смотрит на них из-за плеча, из-под растрепанных черных волос. Смотрит на них взглядом дикого зверя, пока в его тело вбивается следующий насильник. И им не нравится его взгляд.
Они не хотят долго ждать. Пока Мадара еще не сильно растянут, каждый хочет насладиться унижением бывшего главы клана.
Уголки губ саднят и кровоточат при каждом движении бедер очередного насильника Мадары. Входить в его рот с такой грубостью было вовсе не обязательно, но кто станет беспокоиться о побежденном и униженном сопернике?
Они насилуют его неспешно, неторопливо. Растягивая свое удовольствие и узкую Мадарскую задницу.
Едва он начинает подаваться бедрами к очередному трахающему его шиноби, остальные взрываются приступом глумливого хохота.
Они переговариваются в нескольких шагах от него, но Мадара даже не может пошевелиться, не говоря уж о том, чтобы подняться. Саднят запястья, саднят стертые о каменный пол колени. Болят порванные губы, глаза заливает кровь, слезы и чья-то сперма. Он не плакал от боли, просто в какую-то минуту организм не выдержал, и по щекам покатилась соленая влага. Волосы липнут к влажному лицу, тоже перемазанные в белесых каплях спермы. Болят бедра, которые слишком сильно сжимали чужие руки, болит истерзанная задница, в которой сегодня неоднократно побывало семь человек.
Глаза закрывает чей-то оби. Скорее всего, они просто не хотели больше видеть его взгляд.
Он рычит очень тихо, как загнанный в угол, но все еще не сдавшийся зверь.
Когда ему снова разводят ноги, он думает что сейчас все начнется сначала. Но вместо очередного проникновения он чувствует лишь обжигающую боль и почти явственно слышит шипение, с которым сгорает кожа.
Сил хватает только на то что бы сглотнуть и с полным безразличием подумать о том, что они, видимо, хотят сделать его кастратом. Но это не так - боль чуть ниже, на внутренней стороне правого бедра. От этой боли он не кричит, такую боль он приучен терпеть. Да и сил кричать совсем уже не осталось.
По ощущениям он понимает, что они рисуют иероглиф на его коже. Рисуют его тонким лезвием, нагретым на одном из факелов докрасна.

Его выбрасывают как ненужную вещь где-то на окраине деревни, беспомощного и бессильного. В клане все уверены, что он ушел сам. Он и ушел. Во всяком случае, возвращаться не собирается.
Когда силы все же возвращаются к нему и Мадара может сесть, он прислоняется спиной к дереву и разводит ноги, смотря на алеющий на бледной коже иероглиф.
«Шлюха»
Мадара закрывает глаза и на его губы возвращается привычная хладнокровная ухмылка.
Он вернется. И отомстит.